Кошечка и ягуар - Страница 3

— Я никогда не плачу и никакие платки мне не нужны. Ясно?!

— Ясно, — кивнул все понимающий Алан. — Тогда рискну предложить тебе мое плечо. Ты не можешь себе представить, как приятно хорошенько выплакаться на таком широком, надежном плече. Это тебе не платочек... Ладно-ладно, не сверкай глазами. Есть еще один вариант утешительной терапии. Могу сварить кофе и приготовить завтрак.

Слезинки на глазах Тори мгновенно высохли.

— А ты умеешь готовить? — заинтересовалась она.

— Понял. Ты выбираешь второй вариант, — притворно-печальным голосом резюмировал Алан. — Учти, я разочарован.

Несмотря на минорный тон, он тут же развил бешеную деятельность. Причем действовал так, словно каким-то таинственным образом отгадал мысли и желания маленькой хозяйки коттеджа. Впрочем, неизвестно, кто тут больше походил на хозяина. Прежде всего странный гость приволок откуда-то кресло с подушкой и пледом и, бесцеремонно подхватив Тори на руки, усадил ее в это уютное гнездышко. Растерянная и ошеломленная, Тори выглядывала из него, словно маленькая взъерошенная курочка с красным гребешком на голове.

Она хотела было отчитать непрошеного благодетеля, но... но ее тело, едва прикрытое ветхим халатиком, еще ощущало нежное прикосновение больших и горячих мужских ладоней. И нега разливалась по нему, гася раздражение и гнев... Тори прикрыла ставшие тяжелыми веки и на минуту позволила себе предаться чувству незнакомого блаженства. Странно... Раньше мужские прикосновения рождали в ней совсем другие чувства.

А Алан уже вовсю хозяйничал на кухне, словно по волшебству находя все необходимое в многочисленных коробках и ящиках. Вскоре девушка, свернувшаяся калачиком в старом кресле, ощутила восхитительный, ни с чем не сравнимый запах кофе. А затем услышала, как на сковородке скворчит ее любимая яичница с ветчиной... Тогда она открыла наконец глаза и стала наблюдать за тем, как Алан передвигается по кухне, сдвигая в сторону мешающие ящики и коробки, накрывая на стол, колдуя над кофеваркой...

— Вообще-то я могла бы сделать это и сама, — пробурчала Тори, удивляясь своему внезапно охрипшему голосу.

— Доставь это удовольствие мне, — мягко сказал Алан.

Тори опять подумала, что следовало бы возразить против такого вольного обращения с ней и ее имуществом, но она явно с этим опоздала. Да ей, сказать по правде, и не хотелось этого делать. Ей нравилось смотреть на Алана. Разумеется, она говорила себе, что любуется этим человеком исключительно как художница. Она даже начала размышлять, как бы его нарисовала, но тут же с испугом отбросила эту мысль. Хватит, рисовала уже одного... И все же ее пальцы дрогнули, словно готовы были взять карандаш и сделать набросок. Алан словно почувствовал ее взгляд и обернулся:

— Что это ты так пристально меня рассматриваешь?

— Пытаюсь понять, что у тебя на душе, — нашлась Тори.

— Любовь, конечно. Разве ее можно скрыть? — с пафосом произнес он.

— Да-а, — протянула Тори, — искренности от тебя не дождешься. Похоже, ты крепкий орешек.

— О, меня называли и похуже! — снисходительно ответил Алан.

— Естественно, те, кто знал получше! — парировала Тори.

— А ты остроумная девчонка! — Алан расхохотался и снова погрузился в хозяйственные дела.

Тори же снова принялась его рассматривать, стараясь теперь делать это украдкой. Парень, хозяйничающий у нее на кухне, был отлично сложен, подтянут и мускулист. Впрочем, тот, о ком Тори не хотелось вспоминать, был не менее красив. Да не в красоте дело! Алан завораживал какой-то необычной для городского жителя пластикой движений, напоминавшей грацию дикого зверя. Его движения были вкрадчивы и точны. В нем чувствовалась недюжинная сила, но не было характерной для этой силы неуклюжести. Под тонкой рубашкой мягко перекатывались округлые мускулы... Под шелковистой шкурой ягуара играли мышцы... И грациозная кошечка следила за его приближением, игриво перекатившись на бок и томно потягиваясь. Пряно пахли раздавленные атласным телом цветы...

— Дремлешь, маленькая Тори? Досматриваешь сны, прерванные уколом кактуса? — весело спросил знакомый, как будто бы даже очень давно знакомый голос.

И она поняла, что действительно начала засыпать, уплывать в блаженное забытье, туда, где размываются границы между мирами, где странное и удивительное становится реальным и доступным...

А перед ней уже стояла тарелка с дымящейся яичницей и чашка кофе. Через минуту они с Аланом дружно уплетали вкусный завтрак и наслаждались любимым обоими напитком, больше не отвлекаясь на болтовню и пикировки. Но стоило им утолить голод...

— Нет уж, одним «спасибо» не отделаешься! — заявил этот тип в ответ на слова благодарности за завтрак. — Я удовлетворил твои гастрономические потребности, и ты просто обязана...

— Выйти за тебя замуж? Теперь, когда я убедилась, что ты способен меня прокормить, с удовольствием!

— Ну к этому вопросу мы еще вернемся. Прежде всего я хотел бы хоть что-то узнать о своей будущей жене. Ты должна удовлетворить мое любопытство. Например, какой у тебя цвет волос без полотенца?

— Пожалуйста! Черный.

— Цвет глаз без синяков?

— Серый, синий, зеленый, голубой, фиолетовый — в зависимости от ситуации.

— Это интригует. Почему ты переехала из Аризоны в Западную Вирджинию?

— Потому что нарисовала портреты всех кактусов в пустыне. Решила взяться за горы.

— Ясно. Заодно узнал, что ты художница. Теперь понятно, что упаковано в тех плоских ящиках. Любопытно будет посмотреть!

— Это еще нужно заслужить.